Телесные средства

Христианство иначе поняло задачу изображения Божества. «Мы не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого» . «Делаемые руками человеческими не суть боги» . Решительно осуждаются те, кто «славу нетленного Бога изменили в образ подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся» . Ап. Иоанн предупреждал: «дети! храните себя от идолов» . Во время оно все это тем более было неуместно, что божественное созерцалось непосредственно. С Богочеловека не писали портретов. Он не позировал для бюстов. Его живой образ запечатлевался в памяти имевших очи видети. Затем остались воспоминания о Нем. И вот явилась потребность воспроизвести эти воспоминания в виде Его образа. Задача решалась живописью. После слова иудаизма и скульптуры язычества христианство обратилось к живописи для художественного воспроизведения божественного.

Это была не легкая задача. Телесными средствами надлежало изобразить духовную красоту, «чистейшей красоты чистейший идеал». Линиями, красками, светотенью надо было изобразить нечто, превышающее и линии, и краски и светотень. По образу и подобию человеческому надо было сотворить нечто, превышающее и образ и подобие человеческое. В человеческом образе надо было показать не равнодушную природу, в которой все рожденное, как бы оно ни было мощно и жизнерадостно, все же умирает, а бессмертный, бодрый дух, торжествующий над немощною плотью и над тлением. Всего этого конечно не могла передать мускулатура. Самые мощные мускулы это все-таки немощная плоть. Все это могло передать только лицо, но не холодное, безглазое, высеченное из мрамора, а написанное красками выразительное, одухотворенное лицо, средоточием которого являются глубокие глаза, отражающие сверхчувственное и сверхприродное. Лицо вообще не было чуждо ни египетскому искусству, ни римским фрескам, ни языческим идолам, иногда даже двуликим, как Янус, или многоликим, как Брама. Но лицо, как отражение духа, было открыто христианством. Тело было заменено лицом. При этом лицо перестали понимать, как мертвую маску, личину, в роде той, которую надевали древние актеры, исполнявшие свои роли без всякой игры физиономии. Христианство обогатило искусство настоящим лицом.