Совершенствование природы

Совершенствование природы человеком может достигнуть большой высоты. Как заметил, например, Де-Местр, только благодаря тому, что человек привнес в природу число, крик стал пением, шум ритмом, прыжок пляскою, сила динамикою и линии фигурами. Стихийный инстинкт воспроизведения себе подобных, наполняющий воздух дикими воплями котов и других животных, находящихся во власти полового инстинкта, после переработки культурою дал песни трубадуров и миннезингеров и нежнейшие произведения лирической поэзии. Грубый, первородный, естественный эгоизм, переработанный культурою, дал философский индивидуализм и тончайшие конструкции частного права. Природная потребность игры и забавы, переработанная культурою, дала художественное творчество и восприятие. Природная потребность общения ради питания и размножения, переработанная культурою, создала ряд общественных союзов и социальный вопрос. Переработанная культурою природа стала неистощимым источником пользы и красоты: qu’elle est belle, cette nature cultivee, восклицал с полным основанием Бюффон. По мере того как культура развивается, увеличивается ее ценность в глазах людей. И они с полным правом могут измерять свой прогресс совершенствованием культурных ценностей.

В античном мире человек воспитывался не на преодолении природы, а на подчинении ей. Сообразно с этим задачею искусства считалось подражание природе, задачею морали — жизнь, согласная с природою. Настоящею правдою считалась природная правда, настоящим правом — естественное, природное право; настоящая ratio juris это была ratio naturalis. Желая осмыслить государство, Аристотель рассматривал его как произведение природы. Цель государства, учил он, дана ему природою. И чтобы разобраться в смущавшем уже тогдашнюю совесть вопросе о рабстве, он осведомлялся, каковы намерения природы на этот счет. Таким образом, при всей значительности многих созданий античной культуры у ее творцов не было отчетливого сознания сущности культуры, как смелой переработки природы освобождающимся человеком. Практика культурного делания недостаточно подкреплялась соответственною теориею и идеологиею. Когда Овидий, описывая одно здание, писал: materiam superabat opus, он говорил языком менее понятным для современников, чем Гораций, уверявший, что как ни гнать природу, она всегда возвращается: naturam expelles furca, tamen usque recurret.