Бесплодная смоковница

Правда, Он говорил при этом, что Он пришел не нарушить закон и пророков, а исполнить. Но исполнение отчасти означало восполнение, обновление, совершенствование, отчасти же имело тот широкий эволюционный смысл, которым проникнуто все Евангелие. Оно не отвергает ничего жизненного и жизнеспособного. Оно проповедует вечную, никогда и ничем, даже умиранием, не прерываемую жизнь. Оно ищет живого. Но оно отказывается также искать живого между мертвыми. Оно проклинает бесплодную смоковницу. Оно преодолевает смерть. И недаром оно любит притчи о посеве, о росте зерен и т. п.: «Царство Божие подобно зерну горчичному, которое взяв человек посадил в саду своем: и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его» . В рождестве, преображении и воскресении, этих главных мистических событиях Нового Завета, прообразу — ется вечный палингенезис, для которого даже таинство смерти есть новое утверждение радости жизни. Евангелие есть благая весть о жизни вечной.

Однако жизнь в евангельском смысле слова это не биологическая жизнь. И христианское рождение это не биологический факт. Оно «не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога» . Это моральный акт. Это некоторое рождение свыше, о котором Христос говорил: «истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидать царствия Божия» . И Царствие Божие происходит не от мира сего. Средоточие христианской жизни не в материи, а в духе. Христианская жизнь это жизнь духовная. Но где дух, там и свобода. Духовный человек свободен. Он уже не раб. И посему, обращаясь к ученикам, Христос говорит: «Я уже не называю вас рабами» . Они уже не рабы Божии. Они свободные сыны Божии, живущие не под суровым законом, данным прежним поколениям по их жестоковыйности, а под мягкою благодатью и ее легким игом. Тем менее они рабы природы и ее непреодолимых законов, поскольку таковые вообще существуют или признаются. Если для мусульманского детерминистического сознания гора всегда остается нерушимо на месте, и сам пророк Магомет не мог придвинуть ее к себе, то для христианского сознания вера хотя бы величиною в горчичное зерно создает усилие, способное низвергать горы в море.